А что нам, людям, для счастья нужно? 
Уютный домик, свое местечко, 
Чтоб пахло вкусно, чтоб жили дружно 
Две половинки, два человечка… 
Чтоб чай с вареньем в любимой кружке, 
Горшки с цветами, диван, два кресла, 
И чтоб на кухне часы с кукушкой, 
И пусть кукуют… так интересней… 
Чтоб телевизор с большим экраном, 
И на диване, укрывшись пледом, 
И чтобы завтра — не очень рано — 
Поспать спокойно… пусть до обеда… 
Чтоб полка книжек, коробка дисков, 
Все то, что греет, напоминает… 
Сидеть тихонько, так близко-близко, 
Такое счастье… А там, кто знает…

ЛИЛИЧКА!

Вместо письма

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

я просто умираю от звуков в наушниках.сколько же кайфа от тебя, родная музыка.живи вечно со мной и во мне.молю.

Столько мыслей, столько слов недосказанных.
Как не странно, мы с тобой такие разные.
Закон жизни, мы не любим идеалов,
Да и вообще, любовь давно всю заменило одеяло.
200 грамм водки, крепкий затяг Винстона.
Как-то страшно стало жить в мире без принципов.

меня нельзя обвинить в постоянстве,
но я люблю тебя
больше, чем себе может позволить человек

в этот век
в этом просторе
в этом пространстве

ты — чистейшая нота,
услышанная мной, в детстве,
в церковном хоре.

ты — суббота,
когда просыпаешься 
и у тебя только одно дело — море.

я не буду что-то доказывать, 
я же не пастор, чтобы кричать «поверьте, поверьте» ,
но встретив тебя,
я начал бояться смерти.

Мой друг открыл ящик комода своей жены и достал пакетик, завёрнутый в шёлковую бумагу. Это был не просто какой-то пакетик, а пакетик с бельём. Он выбросил пакетик и взглянул на шёлк и кружева. 
— Это я купил ей, когда мы были в первый раз в Нью-Йорке. Это было 8 или 9 лет назад. Она никогда его не носила. Она хотела сохранить его для особого случая. И сейчас, я думаю, пришёл тот момент. 
Он подошёл к кровати и положил белье к другим вещам, взятым из похоронного бюро. Его жена умерла. Когда он повернулся ко мне, он сказал: 
— Ничего не сохраняй для особенного случая; каждый день, который ты проживаешь, это особенный случай. 

Я всё ещё думаю над этими словами… они изменили мою жизнь. Сегодня я больше читаю и меньше навожу порядки. Я усаживаюсь на веранде и наслаждаюсь видом, не обращая внимания на сорняк в саду. Я провожу больше времени со своей семьей и друзьями, и меньше на работе. Я понял, что жизнь — собрание опыта, которое стоит ценить… 

И сейчас я больше ничего не сохраняю: я каждый день пользуюсь своими хрустальными бокалами. Если надо, я надеваю свой новый пиджак, чтобы пойти в супермаркет. Также мои любимые духи я использую, когда хочу, вместо того, чтобы наносить их только по праздникам. Предложения, например: «Однажды» или «В один из дней», изгнаны из моего словаря. Если это того стоит, я хочу видеть, слышать и делать вещи сейчас и здесь.

Нежность
А когда-нибудь я уйду. По карнизу — и в невесомость. Мы с тобой не идем ко дну: мы с тобою едва знакомы. Но мелодия где-то есть: слышу в воздухе и в средине. И в груди чувство № 6 — по Гумилеву — услышав имя. 

В расписании — ко второй, и казалось бы: все обычно. Также осень на мостовой зажигает в деревьях спички; также, как и всегда, стоит чашка чая у монитора; также все принимают вид равнодушия в разговорах; также я не могу уснуть; также маюсь порой от лени; также прячу свою тоску за спиной — в моей вечной тени; также делаю все д/з и пишу, как конвейер: часто: статьи, стихи, иногда — эссе; декорирую свой участок; также путаюсь в адресах; забываю подчас о датах; не забочусь о волосах; как когда-то была крылатой вспоминать не люблю; смеюсь невпопад над какой-то мыслью; также слушаю джаз и блюз; также путаю часто числа; также хочется в Амстердам, на Тибет и еще в Тайланд; также книги по всем столам; также в венах течет смола…

Также все, но теперь еще незаметно и неизбежно в моем мире открыло счет осторожное чувство — Нежность.

Когда я была маленькая, меня часто оставляли на ночь одну дома. Наверно именно по этой причине мне разрешили завести собаку. Отец был дальнобойщиком, а мать часто оставалась на ночную смену в больнице, где она работала медсестрой. В очередной раз, когда мама захлопнула за собой двери, я заперла все замки и даже накинула цепочку. Я проверила в доме все окна, все кроме одной форточки были заперты, я оставила форточку открытой, что бы хоть какой то воздух попадал в дом. Я как обычно отправилась спать, а мой пес забрался под кровать и мирно сопел там.

В эту ночь я уснула быстро, но посреди ночи меня разбудил странный капающий звук, похоже что я не закрутила кран в ванной. Я была слишком напугана, чтобы пойти и проверить. Я только опустила руку под кровать и почувствовала, как мой пес лизнул меня. Это настолько успокоило меня, что я тут же уснула. Я просыпалась от этого капающего звука еще раз пять и каждый раз успокаивалась, когда мой пес лизал мою руку под кроватью. Наконец мне это надоело настолько, что я решилась и стремительно направилась в ванную.

Звук усиливался по мере приближения к ванной. И вот я стою на пороге ванной, включаю свет… Крик ужаса застрял у меня в горле. Моя собака была привязана хвостом к душу, а из ее горла капала кровь, издавая этот ужасный звук. Когда я смогла отвести взгляд от этой ужасной картины, я увидела надпись кровью на зеркале: «Мне понравился вкус твоих пальцев»...

Когда друзья предают — это ничего, такое случается регулярно, а вот когда бумага в туалете заканчивается — это дааа, это ппц.